Оля, я прифигела от твоего коммента.
Ща соберу все мысли в кучу, поем и отпишусь 

  Алискин, описаная тобой система выкладывания истории мне тоже не интересна  , даже скажу - раздражительна.

  Вы чё, собираетесь там текст без скринов писать? А если даже и так, то я вас переправлю в другой раздел и буду читать 

Vashka
  как же я тебе рада 

  Спасибо, моя дорогая 

Продолжаем...

Оставшись вдвоём, посреди своего личного мира, границами которого были эти четыре стены их спальни, Майкл и Рита посмотрели в глаза друг другу. В глазах обоих горела ярость. И если ярость в глазах Риты была понятна, то ярость Майкла была непонятна даже ему самому. Этот контакт был длинным. Первым сдался Майкл:

- Хочешь унизить? Растоптать? Раздавить? Убить? Наорать? Делай это. Но делай это со мной. Её не трогай.

Рита расхохоталась. Этот хохот был таким жестоким, таким едким, что Майкла передёрнуло, хотя всем своим видом он продолжал держаться. Он понимал, что это истерика, ведь такое же было и у него внутри.
Хотел ли он защитить сестру жены? Нет! Не хотел! Это он знал точно. Сейчас было не время размышлять над тем, что произошло внизу, но он точно знал, что виноват. И не важно, что не он один. Просто он, имея жёсткий и твёрдый характер, решил хоть раз в жизни самостоятельно ответить за свой поступок – без помощи матери, без помощи отца, без помощи Кайла и без советов Сэма. Только он и его совесть. Это будет наказанием самого себя. И в данный момент больше всего в жизни он ненавидел ту, что была за стеной, за то, что не оттолкнула; а себя – за то, что не устоял.

- Любовники значит! – выдохнула Рита, стараясь остановить этот хохот. – И давно? – спросила она, переводя дух.

- Мой ответ тебя удивит, - огрызнулся Майкл.
- Больше, чем сцена часом ранее? Не думаю! – в тон мужу ответила Рита. – Ты попробуй.
- Мы не любовники и никогда ими не были, - холодно отрезал Майкл, стараясь придать своим словам большей убедительности подчёркивая их испепеляющим взглядом.
- Я имею полное право не верить.
- Имеешь. Но скажи, как мне это тебе доказать и я без замедления сделаю это.
- То есть ты не о разводе пришёл просить? И не о помиловании твоей ненаглядной Бекки?
- Если нам с тобой когда-то и будет грозить развод, в чём я сильно сомневаюсь, то об этом будешь просить меня ТЫ. Я сделаю всё возможное и невозможное, чтобы этого никогда не случилось. Что касается твоей сестры, то со словом «твоей» ты погорячилась. Она не моя и никогда ею не была!
- А что касается слова «ненаглядной»? Тоже объяснишь? – съязвила Рита.
- Мы можем поговорить спокойно и без истерик? - предупредил Майкл, делая шаг к жене.
- Только попробуй ко мне прикоснуться, - ощетинилась Рита. - Я за себя не ручаюсь.
- Дай мне объяснить, - проигнорировал Майкл её угрозы.
- Я не сдамся! – прорычала Рита. – Никогда не сдамся.

- Мы с тобой знакомы с первых классов, - начал своё объяснение Майкл. – Мы ВМЕСТЕ с первых классов, - уточнил он.
- Действительно! – язвительно сказала Рита. – И именно из-за этого ты и моя сестра решили подкрепить это страстным поцелуем.
- Я не договорил, - с болью ответил Майкл, не отводя глаз от глаз жены. – Ты всегда была моим другом. Всегда понимала меня, поддерживала. Чтобы я не сделал, чтобы не сотворил, ты оставалась моей Ритой, моей Марго. Иногда злой, иногда раздражённой, иногда весёлой, иногда растерянной, иногда милой и иногда доброй. Но ты всегда была МОЕЙ. Не отталкивай меня и сейчас. Да – я ошибся, да – оступился. Но ты, МОЯ Рита, МОЙ друг, МОЯ жена, помоги мне с этим справиться. Прошу! Вспомни… «в радости и горе»… - голос Майкла не был жалким, он был убедительным и тихим.
- Не дави мне на жалость, - вскипела она. – Не дави! Знаешь, в чём кроется наша проблема? Не в одном тебе, и не в одной мне, и даже не в моей сестре. Проблема в том, что с самого начала мы с тобой воспринимали друг друга, прежде всего, друзьями, - Рита закипала, но старалась держать себя в руках. - Я не хочу быть твоим другом, я не хочу быть для тебя поваром или ночной подстилкой в твой драгоценный отпуск. Я хочу быть для тебя тем, кем является Ребекка: той, которую ты хочешь… той, от которой ты не ждёшь кулинарных изысканий… той, при виде которой у тебя сносит крышу…. той, поцелуй или отношения с которой вопреки всему считаются святыми… той, которую ты будешь защищать так, как ты сейчас защищаешь её.

Майкл внимал каждое слово, каждый вдох и каждый выдох жены. Он видел, с какими чувствами она всё это говорила. Обречённость была между строк. Но он гордился ею. Гордился, что она не боится его, как все остальные женщины. Но вот одного он не понимал: где он промахнулся? когда? откуда она всё это взяла?

- Рита, - попытался возразить он.
- Нет, дорогой, заткнись и дослушай! Моя очередь говорить. Ты думал, я слепая? Думал, не вижу её красных щёк? Думал, не вижу, как ты смотришь на неё? Как ловишь моменты, чтобы я отвернулась, дабы снова одарить её взглядом? Думал, я не знала, почему ты в день открытия галереи был сам не свой? Думал, я не понимала, почему ты пришёл в постель в пять утра? Думал, не понимала, почему вы холодны друг с другом? Если ты так думал, то ты полный придурок! Что, по-твоему, я делала, сближая её с этим Эриком? Не знаешь? Так я отвечу тебе: я, как ТВОЙ ДРУГ и как ЕЁ ЛУЧШАЯ ПОДРУГА, заметь – не как твоя жена и её сестра, а именно как ваш друг, оберегала вас, как ты говоришь, от ошибки. Но видно друг из меня никудышный… Вы всё равно как магниты… Была надежда на беременность. Я думала, если рожу тебе ребёнка, то всё измениться, всё будет хорошо, вы одумаетесь, и это пройдёт. Но и эта проблема осталась только моей… Как мне теперь желать быть твоей женой, твоим другом? О матери твоих детей я вообще молчу…

Глаза Майкла покраснели. Если бы он был девчонкой, он бы точно расплакался. Но Бог отправил его на землю, наделив мужским полом, затем над ним поработала судьба, обтесав и сделав жестоким, кровожадным и беспощадным убийцей, и лишь надежда послала ему спасение в лице Риты – его жены. И только сейчас он это понял. Как он мог этому сопротивляться? Вопреки мужскому полу, жестокости и беспощадности, по лицу Майкла всё же скатилась одинокая мужская слеза. Тут же он опустился перед женой на колени и с горечью в голосе произнёс то слово, от которого шарахался все свои 27 лет, которым он никогда в жизни не пользовался и которым он никого ранее не удостаивал:

- Прости! Прости меня, родная!

Он не ждал быстрого ответа, он даже не ждал её рук на своих плечах или голове, он просто сожалел о том, что посмел поставить рядом с ней ту жизнь, которой жил за пределами этого дома, он пожалел о каждой женщине, к которой по своей собственной глупости прикасался, он пожалел о том, что родился на этот свет.

- Если сможешь, прости! Я клянусь, всё исправлю! Клянусь, буду тем, кем ты хочешь меня видеть! И не потому что так хочешь ты, а потому что мы оба этого хотим. Я хочу любить тебя, хочу оберегать, обнимать, целовать, желать! Я всего этого хочу.
- Майкл, - стадо мурашек пронеслось по спине Майкла, заползая в самые забытые места тела, когда из уст его жены слетело его настоящее имя. Это было больно, горько и неприятно. Она сто лет не звала его так. – Она под твоей кожей. Ты не сможешь избавиться от чувств к ней так просто, - обречённо произнесла Рита.

- Родная, она под кожей, но ты глубже - ты в самом сердце. И если я кожу содрать могу, то сердце вырвать – увы! Я клянусь, что приложу все усилия, чтобы её там не стало.

Признаваться жене, что ты любишь не только её одну – не самый мужской поступок, но было бы ещё хуже врать ей после того, как она попыталась дать тебе надежду. Рита перевела дух:

- Больше никакой лжи… никаких секретов... только правда…
- Обещаю! – прошептал Майкл.
- Сам начнёшь рассказ о своей «второй жизни» или мне начать задавать вопросы? – поинтересовалась Рита, кладя мужу руку на голову.

От руки жены Майклу стало легче. Настолько легче, насколько это могло быть в данной ситуации. Он немного осмелел и положил свою руку ей на талию, притягивая её ближе к себе.

********

Они долго сидели возле окна в тусклом освещении уличного фонаря, пробивающего свои лучи сквозь окно. Майкл рассказывал всё с самого начала: рассказывал, как он оказался в той стране, рассказывал о своём шефе, о своих друзьях, о своей работе, об убийствах, которые совершал, о суммах, которые получал, о доме, который купил, о марках машин, которые стоят в его гараже.

Реакция Марго Майкла не удивляла: её брови то вскидывались вверх, то опускались вниз, глаза – то удивлялись, то посмеивались.

- С ума сойти! – выдохнула Рита под конец рассказа. – Убийства, проститутки, непонятные друзья! Это твоя вторая жизнь? Как среди всего этого оказалась я? Почему ты женился на мне? Зачем?
- Это всё так сложно, - ответил Майкл, потирая переносицу.
- Ответь мне на один вопрос, - попросила Рита, убирая руку Майкла от лица, требуя посмотреть ей в глаза. - Сколько у тебя было женщин?
- Как же мне хочется сейчас соврать… - прищурился Майкл, моля о снисхождении.

Рита сделала выдержку, пытаясь запрятать то любопытство, которое по ошибке выскочило наружу.

Справившись с этим, она снизошла:

- Тогда сделаем вид, что я не задавала этот вопрос.
- Так будет лучше. Но я обещаю, что впредь ты ОДНА! Больше никого не будет.
- Не зарекайся, - стукнув женским кулачком мужа в грудь, захихикала Рита.
- Я люблю тебя! – быстро сказал Майкл, пока жена была немного увлечена.

Рита опешила. Её муж только что признался ей в любви! По-настоящему! Первый раз в жизни!

- Это чертовски приятно слышать, - тихо сказала она, потягиваясь ухом ближе к устам Майкла. – Повтори…
- Я люблю тебя!
- Ещё…
- Я люблю тебя!
- Майкл, - прошептала Рита.
- Только не называй меня так, - скривился он на звук своего имени.
- Неважно… Я тоже тебя люблю. Я очень тебя люблю, - прошептала она в ответ.

********
Входная дверь огромного дома тихонько приоткрылась. Скрип петель… такой родной, такой знакомый… громом прокатился по слуху Бекки. Она мышкой выскочила на улицу, внимательно вглядываясь в окна позади себя, дабы не быть пойманной.
Убедившись, что скрип напугал лишь её одну, она развернулась, и новая волна испуга прошла по её телу - на крыльце сидел пёс. Сердце Бекки вот уже сотый раз сжалось за последние тридцать минут. Она грустно посмотрела на своего уже единственного друга в надежде найти для него хоть одно слово утешения, ведь он как никто другой понимал, что больше никогда не увидит свою подругу. Но как бы печально это не было, Бекки сделать этого не смогла. Она присела на корточки и протянула руку, чтобы погладить пса. Тот тихо заскулил в ответ.

- Присмотри за ними, - сказала Бекки и покинула дом Трандафиловых.

Продолжение следует...