nati
Summer
Спасибо, мои дорогие. Всё будет 

Продолжаем…

В небольшом, но дорого обставленном доме, что на окраине города, где зима без снега, а лето без солнца не казались чем-то необычным, звучала музыка. Музыка была чуть громче обычного, а это говорило, что в доме кроме вечно грустной женщины и её приёмного десятилетнего сына никого не было. Мальчик не знал, что двигало его мамой, чтобы исполнять такую грустную музыку, но его мозг понимал – нужно маму отвлечь, она снова грустила.

- Мы давно ничего не читали вместе, - мальчик подчеркнул слово «вместе».

Мама лишь грустно улыбнулась, не распространяя улыбки на глаза, встала из-за рояля и направилась к книжным полкам.

- Что ты хочешь послушать? – спросила она, проводя пальцем по ряду книг.
- Только не «Фауста», - улыбнулся парень, зная любимое произведение своей мамы, - я знаю его уже наизусть.
- Главное не знать…
- …главное понимать. - Парень посмел перебить свою маму и закончить предложение за неё.

Женщина снова улыбнулась и взяла Достоевского. Мальчик был против и этой книги, но решил промолчать, ведь главное – отвлечь маму. А мама даже не заметила недовольства сына, ведь так привычно верить в те роли, которые играли в этом доме все члены этой небольшой семьи.

- Папа снова ночевать не придёт? – перебил мальчик маму, когда та переводила дух для чтения следующего абзаца.
- Ты не голоден? – попыталась она сменить тему, вернее не начинать её.
- Но ведь нам не скучно и вдвоём, - не сдавался сын.
- Может, чаю попьём? – опять эта неестественная улыбка.
- Хорошо, - покорно согласился мальчик, - а потом дочитаем.

Тишина давила. Такой ритм и стиль жизни был нормой, и это убивало. Мальчик пытался понять маму, но в силу своего возраста до конца сделать этого не смог. Одна радость – школа. Место, где нет грусти, место, где чувствуешь, что жизнь не стоит на месте, а куда-то двигается.
Как же он обрадовался тому солнечному дню, когда на пороге их дома появилась женщина приятной внешности с рыжими волосами.

- Приют сделал нас сёстрами, так не отвернись же от меня, - тихо сказала она. – Мне негде жить, мне нечего есть. Помоги.

Хоть мама и была вечно грустной, но это не мешало ей иметь большое и доброе сердце, где места могло хватить не только сёстрам и братьям по детскому дому, а и всем бездомным собакам и кошкам в округе. Сколько же сил, выдержки и ещё неизвестно чего ей понадобилось, чтобы уговорить своего строгого и непреклонного мужа принять в дом рыжеволосую бестию!

И у неё получилось. Так в доме, где тишина была четвёртым членом семьи, появилась никому ненужная нянька для десятилетнего ребёнка.
Приживаться друг к другу было не сложно. Уже спустя какое-то время ребёнок радостно хлопал в ладоши, когда тётя Клер намеренно уступала ему в игре в шахматы, а спустя ещё какое-то – улыбался перед сном, когда тётя Клер нежно целовала в щёку, пытаясь заменить маму. И лишь мама хитровато смотрела на свою подругу и думала о чём-то, что было скрыто ото всех.

Один взгляд за очередным семейным ужином решил многое. Женщина, видя, как переглянулись её муж и её подруга, сделала очередную пометку в своей голове. Это сделал и сын.
Когда дом должен был спать, мальчик не уснул. Чувство, что про него забыли, заставило подняться с постели и отправится на поиски вечерних объятий и семейных пожеланий спокойствия на сон грядущий. Что заставило его проследить в тот вечер за мамой, тихо спускающейся по лестнице на первый этаж, он и сам не знал, а когда перед ним и глазами его матери образовалась картинка объятий отца с тётей Клер, он и вовсе забыл, что хотел остаться незамеченным.

Одному Богу известно, что творилось в душе этой женщины в тот момент, но лицо исказило муку с привкусом очередного разочарования.

Она почувствовала детскую руку на своей ноге, развернулась, схватила сына за ладошку и двинулась прочь с гостиной в сторону кухни. Мужчина видел лицо жены, он видел своего сына, но он не сделал и шагу в сторону своей семьи. Он просто дал возможность им уйти.

Как вы уже догадались, этой обманутой женщиной была моя мать, моя небиологическая мать, мужчиной - был мой отец, а тем наблюдательным ребёнком был ни кто иной, как я – Майкл, нынче Трандафилов.

В тот вечер, а вернее ночь, я долго смотрел на лицо своей молчавшей мамы. В глаза смотреть боялся – в них было что-то пугающее и отталкивающее.

- Это неправильно? – вопросительно подал я первый звук.
- Нет, сынок, неправильно, - тихо ответила она.
- Козёл, - раздражённо сорвалось у меня с уст. Мамины глаза приобрели пятидесятикопеечный вид, но она ничего не сказала. – Он даже меня на ночь не целует.
- Не смей, - натянуто прошептала она. – Он твой отец.

С того самого дня я возненавидел своего отца и отстранился на несколько шагов от своей матери.

Ненависть к отцу я пронёс через все школьные годы, она не уменьшалась, поскольку он ничего не делал, чтобы отношения поменялись, кроме того, как тискать новых тёть, и не увеличивалась, потому, как больше ненавидеть просто невозможно.
Что же касается отстранения от мамы, то с каждым годом я был всё дальше и дальше от неё, несмотря на то, что жили мы под одной крышей, спали в соседних комнатах и ужинали за одним столом – я не понимал КАК можно с этим мириться, КАК можно молчать, КАК можно глотать??? И вместе с тем непониманием я не желал общаться с девочками, которые не могли дать отпор.

Другое дело была моя Рита. В школе я дразнил её, обижал, обзывал. И она РЕАГИРОВАЛА! Она дразнила в ответ, она обижала в ответ, она обзывала в ответ, а пару раз даже подзатыльник мне влепила. Наверное, в тот день я и понял, что, если у меня когда и будет жена, то только Рита с её реакцией. Человеческой и настоящей реакцией.

Университет был чем-то вроде спасательной шлюпки – нет отца, которого я ненавижу, да и матери, терпеть которую мне было сложно. Лучшим выходом было принять предложение Джейка и Джаса и уехать в их родной город, работать там на их отца, а родителей просто навещать. Если быть честным, то я бы и вовсе их не навещал, если бы не Рита. Что-то тянуло к ней, что-то манило. Нет, не любовь. Нет, не секс. Всё это я получал от Джесики, моей университетской подруги, которая одна из немногих могла тоже дать мне отпор, но всё равно в ней не было чего-то того, что было в Рите.

Но облом он и в Африке облом. На моём и до того долбанном жизненном пути встретилась ещё одна представительница женского пола – сестра моей жены. Она была скромной, застенчивой, но в тот миг, когда она заговорила со мной, размахивая кисточкой для рисования в разные стороны, я увидел в её глазах тот же огонь, что и в действиях Риты. На секунду мне захотелось обидеть её, дабы проверить реакцию, но слово «джентльмен» и слова мамы «не разочаруй меня», которые я расшифровывал, как «никогда не поступай, как папа» всплыли в моём разуме и я мысленно сделал шаг назад – я не обидел её, я просто с ней говорил. И это долбанное «просто с ней говорил» превратилось в десятилетнее ожидание увидеть её, попробовать обидеть её, посмотреть на её реакцию. Что из этого вышло уже всем известно. Вчера я-таки разочаровал свою мать…

Сейчас меня терзал другой вопрос. Я так ненавижу своего отца! Значит ли это, что я ненавижу самого себя, будучи точной его копией, такой же скотиной, как и он?

Я совратил сестру своей жены. Плевать, что поцелуем, а не сексом. Наши взгляды в глаза друг друга и те касания были намного больше, чем секс. И самое страшное, что Рита это поняла! Я больше, чем обидел свою жену и я больше, чем уничтожил наши с ней отношения. И она обязательно мне ответит. Она может. И вот второй вопрос – смогу ли я вынести это так достойно, как сделала она? Просто открыть сердце и рыкнуть. Не убить оружием, а убить словом.

- Если ты сейчас немедленно не спустишься на землю, я приревную тебя к инопланетянам, и мне придётся взорвать весь космос, - строгий голос роющейся Риты в стойках дорогой одежды не мог не вывести меня из раздумий. Я улыбнулся. Моя Рита!

- Прости, но для меня это уж слишком – ходить по магазинам! - Оказывается, употреблять слово «прости» в жизни не так уж и сложно.
- Я никогда не была на море, тем более в Таиланде, и мне не у кого спросить об одежде, которую нужно туда брать. Поэтому тебе придётся мне помогать.

На миг я-таки удивился характеру и железной выдержке своей жены – нам всё же повторили слово «бесплодие» несколькими часами ранее с добавлением ещё двух «женский фактор», а она, как ни в чём небывало, перебирает шмотки и мило улыбается.

******

Домой мы вернулись к ужину. Не успели мы раздеться, помыть руки и сесть за стол, как новая волна беды накрыла всех членов этой семьи с головой, заставляя лично меня захлебнуться собственными ошибками.

- Что, чёрт возьми, всё это значит?! – услышали мы голос неизвестно откуда взявшейся Аделины.

Мы втроём переглянулись. Никто из нас ничего не понял.

- Дорогая, что случилось? – успел вставить несколько слов отец Риты.

Эта дорогая подлетела к столу и швырнула своему мужу помятый клочок бумаги.

- Это я у тебя хочу спросить. Что, чёрт возьми, произошло? И где я была, когда это происходило?

- О нет! – шепнула Рита и схватила бумажку.

Она пробежала по ней глазами… Вижу сдвинутые брови. Взмах руки. Удар кулака о стол. И я клянусь, видел слёзы в глазах. Слёзы, волю которым она всё-таки не дала.
Отец протянул руку к Рите. В этом жесте был приказ, отдать ему этот клочок бумаги.

- Нужно звонить Эрику! – строго процедила Аделина.
- Не думаю, что она решила отправиться в космос, - злобно процедила Рита и бросила на меня уничтожающий взгляд. Меня даже пошатнуло.

Я не знал, что было в этой бумажке, но точно что-то неприятное. По реакции Олега и Аделины я понимал, что что-то случилось с их дочерью. Но реакция Риты говорила мне, что я козёл. Я молящими глазами посмотрел на Олега, и он, хвала святым, передал мне эту чёртову бумажку. В ней не было много текста, как в прочем и много слов из ЕЁ уст, когда ОНА была здесь.

«Мне нужна самостоятельность, с которой я смогу изменить себя и своё отношение к окружающим меня людям. Прошу не искать меня. Я сама сделаю это, когда пойму, что мне это нужно. Ребекка.»

Я не знаю, какой реакции ждали от меня отец семейства и моя жена, так как они знали причину всего этого, но я с облегчением выдохнул.

- Не понимаю, чего вы все всполошились, - неуверенно сказал я, понимая, что эта неуверенность была лишь у меня внутри, в голосе была жёсткость. Олег бросил на меня осуждающий взгляд, Аделина – непонимающий, а жена – взбешённый. И я решил разрядить немного обстановку, хотя сам был заряжен порохом для взрыва по самое горло: - Она не повесилась, а просто решила жить самостоятельно. Без вашей опеки, – добавил я.

Я придурок и я это знаю! Лучше бы я этого не говорил!

Вмиг Рита вскочила из-за стола, повернулась ко мне и с оглушительным звуком и скрежетом своих зубов треснула меня по лицу. Это было самое яркое ощущение в моей жизни – всеми фибрами своего тела я чувствовал, что заслуживаю этого, но моё чёртовое сознание не понимало – ЗА ЧТО???

Она порхнула на второй этаж. Я даже не заметил шокированный взгляд Аделины и всё тот же осуждающий взгляд её мужа, как взлетел по лестнице за женой. Одним движением руки я схватил её за локоть, остановил и развернул к себе. Если вчера она пыталась, и должен признать – у неё это практически получилось, убить меня словами, то сегодня она решила сделать это взглядом. Я лишь открыл рот в попытке сказать что-то, как она прорычала: «ЗАТКНИСЬ!». И я, чёрт возьми, заткнулся!

- Надеюсь, ВЫ додумаетесь жить в разных комнатах! – ледяным тоном прорычала она. И ох уж эта насмешка в тоне!

Я почувствовал, что из меня сейчас посыплются маты.

- О чём ты? – я не думал, что сказал это вслух.
- Когда ты успел дать ей свой адрес? Что? Решил здесь иметь жену, а там – её сестру? Расчётливо! Умно! – опять эта насмешка.

Сказать, что меня передёрнуло – значит, ничего не сказать. Желудок скрутило. Я даже спазм почувствовал. И тут моя рука дёрнулась. Я реально хотел ударить свою жену за её убийственные слова. Лёгкое покалывание по коже вернуло меня на землю, я прочистил разум и сделал шаг назад.

- Ты сошла сума, - я еле нашёл в себе силы выдавить это.
- Это не ответ на мой вопрос! – бросила она мне.
- Если я говорю человеку, что люблю, если я прошу у человека прощение, я не рассчитываю на полное сиюминутное доверие и прощение, но я рассчитываю на зарождение в твоём разуме этих чувств. Рита,  я не смогу возобновить всё хорошее в наших отношениях без твоей помощи.  А ты мне никак не помогаешь, рисуя бредовые картинки в своей голове. После вчерашнего я не хочу ни видеть ЕЁ, ни слышать. Она уничтожила НАС, ровным счётом, как это сделал и я, но я не нуждаюсь в её помощи для восстановления наших с тобой отношений, как и не собираюсь помогать ей, ступать на этот путь. Пусть сама разбирается со своими проблемами. – Я вот клянусь, что не знаю как смог всё это сказать, поэтому под конец своей тирады я решил извиниться за свои жестокие слова, понимая, что она как ни как её сестра. – Прости!

Я развернулся и скрылся за дверьми нашей с Ритой спальни.

Я слышал, как открылась дверь в соседнюю комнату – в комнату её сестры, слышал, как что-то с сильным грохотом ударялось о стены комнаты, слышал звук разбивающегося стекла и, в конце концов, я услышал несколько всхлипов. Моя Рита плакала!

Я пересилил себя и вошёл в ЭТУ комнату. Рита сидела на полу, упёршись в кровать и подтянув к себе ноги. Рядом с ней лежал ещё один клочок бумаги. На нём было написано несколько слов:

«Прости, если сможешь. А я знаю, что сможешь. Я бы смогла…»

Я смял этот клочок бумаги и швырнул его в сторону. Присев рядом со своей женой, я аккуратно подтянул её к себе и обнял.

- Рита, - шепнул я еле слышно, - прости НАС. Пожалуйста, прости!

Я не знаю, как долго мы сидели в этой тишине изредка перебиваемой всхлипами Риты, но я не решался заговорить – пусть плачет, пусть с этими слезами выйдет вся боль, которую мы вместе с её сестрой по своей глупости причинили ей. Своими объятиями я показывал, что не уйду, не брошу, не оставлю. И, хвала небесам, она это понимала, потому как прошептала:

- Как её теперь вернуть?
- Она умная и не пропадёт, - прошептал я в ответ. – И она вернётся, когда сама захочет. Ты ведь любишь её, а значит уважай её желание.
- Это не её желание, она вынуждена была так сделать. Я её понимаю. Я сделала бы так же.
- Дай ей время. Тем более оно необходимо и тебе.
- Спасибо, что остаёшься со мной.
- Глупая, - пожурил я её шёпотом, - я ведь вчера тебе сказал три главные вещи: мы никогда с тобой не разойдёмся, я люблю тебя и прости меня. Я слов на ветер не бросаю и никогда не брошу. И это мои желания, а не вынуждения.
- Мы справимся, - голос Риты был таким безжизненным, что мне, как долбанному малолетке, немного тошнило от осознания этого.
- Обязательно, - заверил я её и поцеловал в макушку. – Ты помнишь, что у нас завтра обед с моим отцом, а через три дня самолёт, а потом походы к психологу?
- Помню. У тебя на работе проблем не будет?
- Я всё улажу, - пообещал я и прижал её сильнее к себе благодарный за то, что она в очередной раз дала мне надежду.

Продолжение следует…