Ветер играючи откинул каштановые волосы девушки за плечи, и та рассмеялась. Раскинула руки в стороны и закрыла
глаза - ощущение свободы пьянило сильнее любого шампанского.
- Тебе хорошо, а меня сейчас инфаркт хватит. Сядь на место! – Хольт еще больше сбросил скорость.
- Да, брось! Ты же сам так делал, когда нас вез твой дедушка.
- Я это я, а ты… , - парень замялся, - … девушка! Слезай, говорю!

- Итан, да ты у нас шовинист оказывается?! – Мили притворно схватилась обеими руками за сердце (при этом, конечно,
перестав держаться за поручень).
Водитель закатил глаза и пробормотал что-то про городских девушек с портняжим инструментом в одном месте.
- Ой, Хольт, ну не дуйся, пожалуйста! Разве могла бы я в городе так прокатиться? Обещаю, что это в первый и последний
раз, - заканючила девушка, как можно наивнее хлопая голубыми глазами.
- Ладно уж, - сдался Итан и неожиданно хитро улыбнулся. – Но тогда держись крепче.

Милагрос чудесно отдыхала на ферме. Для себя она решила, что очень давно ей не было так хорошо и спокойно. Эти моменты
счастья хотелось сохранить в памяти как можно дольше.

А потому, Итану была вручена цифровая мыльница, и дан наказ снимать и снимать.
-  Мили, если ты задалась целью привезти домой трехтомник своих похождений, тащить его будешь сама, - фокусируя объектив,
повторял Хольт.

- Просто фотографируй, - цедила сквозь зубы «модель», продолжая улыбаться.

А еще Мили безумно полюбила лошадей. Она знала имя и характер каждой из них.
Вот Янтарь, чья грива так блестит и переливается на солнце. Он самый старший – ему целых двенадцать лет. Вот Фиалка, тихая
спокойная лошадка с невероятно большими кокетливыми глазами. А это Таура, с белым, как молоко хвостом, - самая гордая
среди соплеменников. И Мальчик – пегий молодой конь с рыжей гривой, обожающий сахарок.
- Ты с ума сошла! Им нельзя так много сладкого! – Итан с отвалившейся челюстью наблюдал, как подруга кормит коня рафинадом.
В одной руке девушка держала сахар, другой гладила Мальчика по холке и приговаривала что-то успокаивающее.

- Тише, ты его испугаешь, - попросила Мили, продолжая держать ладонь со сладостью открытой.
- Им нельзя давать так много, - повторил парень, но уже тише. – Дедушка всегда говорил, что это вредно.
- Да, ладно тебе. Они сегодня хорошо потрудились, почему бы не побаловать? Ты сам часто не ешь и не пьешь того, что считается
вредным? К тому же, Мальчик обожает сладкое, - Милагрос отошла от коня, но тот продолжал тянуться за девушкой, прося
добавки. – Давай, покорми его. Раз в год можно и забыть про правильное питание.

Очаровательно улыбнувшись, Мили протянула другу рафинад. Тот поохал для проформы, но сахар взял. Подошел к Мальчику и сделал,
как учил дед: максимально распрямил ладонь и позволил понюхать лакомство. Конь пару раз фыркнул и ткнулся мягкими теплыми губами
в руку.

Сахарок он слопал за пару минут, и Итан поспешно отдернул ладонь. Даже не желая навредить,  животное могло «играючи» куснуть
хозяина.Разочарованный Мальчик мотнул головой и недовольно всхрапнул.
- Кажется, хочет еще сладкого, - засмеялась Милагрос.
Итан печально развел руками и скорчил скорбную мину: «Все. Кончилось. Больше ничего нет».
Жеребец снова замотал головой, а потом потянулся к хозяину, смешно шевеля губами.
- Я же тебе говорю, - повторил парень, - сахар закончился. - И вообще, тебе вредно столько его есть.

Наблюдая диалог человека с животным, Мили пару раз не удержалась и прыснула в кулачок.
В итоге обиженный Мальчик демонстративно развернулся к посетителям крупом. Итан мог только в очередной раз развести руками.
- Вот привереда! Его накормили, а он еще и недоволен, - Хольт лежал на сене в амбаре деда и никак не мог успокоиться. «Черная»
неблагодарность коня возмущала парня до глубины души.

- Да, ладно тебе. Он же ребенок по лошадиным меркам. Вот и ведет себя соответственно, - Мили задумчиво перебирала пальцами
светлые волосы друга, вряд ли понимая, что делает.
Итан заметил, что мысли девушки витают где-то далеко отсюда, когда та чуть не вырвала ему клок волос
- Эй, поосторожнее!
- Извини. Я задумалась, - Мили убрала руку и подперла кулачком подбородок.

- О чем?
- Мама звонила, - после паузы ответила Милагрос.
- И?...
- Ты слышал о Парижском колледже искусств?
- Конечно. У него репутация не хуже, чем у Испанского института… - Итан замолчал. – А что?
- Понимаешь, у мамы есть знакомые в попечительском совете колледжа. Дик Стивен – очень известный фотограф … может видел
его работы… У них уже закончились вступительные экзамены, но… Короче, мама договорилась, что я  буду там учиться.
Мили запиналась и сглатывала окончания слов. Ей было жутко стыдно и неудобно. Ведь из-за ее перелома Итан не смог дальше
заниматься танцами. На себе как на танцовщице тоже почти поставила крест. А тут такой шанс. Конечно, ей очень хотелось
поехать во Францию. Но одновременно с этим она чувствовала себя предательницей по отношению к партнеру.

Парень минуту молчал, потом спросил: «Это все новости?» Милагрос кивнула.
Итан неожиданно сильно зевнул, потянулся и резко сел, закинув руки за шею.
- Значит, следующим летом побываю в Париже, – мельком взглянув на вытянувшееся от удивления лицо подруги, Хольт
рассмеялся. – Ты же не против, если я приеду навестить тебя на каникулах?
У девушки будто камень с души свалился. Мили догадывалась, что Итан переживает, но решил не омрачать их дружбу.
За это она была безмерно благодарна.

А родители Итана не меньше молодых получали удовольствие от отдыха. Джон и Маргарита Хольт словно помолодели на
пятнадцать лет.

Даже помощь на ферме, например, уборка сена, превращалась в веселый праздник. А еда, приготовленная бабушкой
Итана, в яркий солнечный день посреди поля казалась божественной.

И все бы было хорошо, если бы не одно но. Живя в городе, Итан и Мили привыкли, что вечером всегда есть куда пойти.
Верона после восьми вечера только оживала. Зажигались уличные фонари, открывались ночные клубы и дискотеки. В
деревне же после девяти жизнь замирала. Приходилось, как говорила Милагрос, впадать в детство, играя на компьютерной
приставке в комнате Итана.

Хольт, как более опытный геймер в прошлом , конечно, выигрывал чаще… Если честно, почти всегда.

Когда Мили надоедало «прыгать по небоскребам» или «гнать на гоночном болиде для Формулы-1», она предпочитала приставке
телескоп, а экрану телевизора звездное небо. Ведь всем известно, что в деревне и звезды светят ярче и небо чище, чем в
городе. А главное, в городе обычно никто и голову не поднимет, что взглянуть наверх.

Иногда к ней присоединялся и Итан, но того не слишком привлекали созвездия.

Однажды, за два дня до отъезда домой, Милагрос решила выпить перед сном чашку чая. Спустился и Хольт, только что принявший
душ. Они заварили самовар (прям, экзотика для городских ), достали домашний хлеб и клубничное варенье.
- Приеду, надо будет взвеситься. Кажется, я немного набрала вес, - девушка отодвинула стул и осторожно села, стараясь не разлить
полную кружку.

- Немного?! – Итан насмешливо приподнял бровь. -  Да, ты в поле меня чуть не раздавила, наездница.
Пока подруга от возмущения хватала ртом воздух, парень, довольно улыбаясь, налил себе чаю и сел напротив.

- Ах, ты! Ты! … Да ну тебя, - улыбнулась, наконец, Мили, поняв, что над ней подшутили.
- Между прочим, я тут поговорил с дедом и кое-что узнал, - Хольт многозначительно замолчал, ожидая реакции.

- И? – передразнила девушка его любимую интонацию.
- Есть тут небольшой городишко. С кинотеатром… маленьким, дискотекой… кому за сорок, и…. трам-бара-бам… НОЧНЫМ КЛУБОМ.
- О-о-о! Когда едем? – глаза у Мили загорелись. Она так давно не танцевала.

- Подожди, - наставительно произнес Итан. - Во-первых, ехать туда три-четыре часа. Во-вторых, надо попросить машину у деда.
В-третьих, предупредить родителей, что нас не будет всю ночь с учетом дороги.

- Когда едем? – девушка слишком хорошо знала друга, чтобы не понять, что все три пункта он уже выполнил.
- Завтра в четыре, - отчеканил парень и залпом допил остывший чай.

Желтое как цыпленок пшеничное поле простиралось до горизонта с обеих сторон дороги. Ярко светило солнце, белые перистые
облака медленно проплывали по небу. Мили вдохнула полной грудью свежий воздух и закрыла глаза. Они ехали уже час, но
деревенский пейзаж по-прежнему радовал глаз, не приедался и не надоедал. Поля сменяли друг друга, демонстрируя всю палитру
красок природы.

Из созерцательного состояния Милагрос вывели чертыхания Итана. Неожиданно пикап пару раз дернулся и остановился.
- Что случилось?

- Черт! Не может быть! Как я облажался! Дед же предупредил, что надо заправиться, а я забыл. Идиот! – парень от досады ударил
по рулю.

- Итан!
- Я сейчас, - он поспешно выскочил из машины, надеясь, что есть запасная канистра. Но той не оказалось.

- Мили, мы застряли. Придется посидеть здесь, пока кто-нибудь не проедет.
- А позвонить кому-нибудь?
- В такой глуши мобильник не будет ловить. Здесь на ближайшие двадцать пять километров ни одной вышки.
- Ты уверен, что нас подберут? - спросила с тревогой девушка, закусив нижнюю губу.
Деревенский пейзаж уже не казался ей таким замечательным.
- Это же проселочная дорога. Сегодня, конечно, воскресение, но хоть кто-то же должен проехать.
Вон, там можно присесть.

На обочине дороги действительно было несколько свежеспиленных пеньков. Там за разговорами парочка и провела несколько часов.
Стало темнеть. Небо окрашивалось багряными красками, и солнце клонилось к закату. Дорога по-прежнему была пуста.

- Мне холодно, - пожаловалась Милагрос.
Короткий топ и юбка явно не предназначались для вечернего променада в поле.
- Сейчас посмотрю, что есть в машине.
Итан долго рылся в вещах. Отыскал клетчатый плед и фонарик. А когда солнце почти село, с радостным криком достал несколько
бутылок домашнего вина.

«Дедушкина заначка», - подумал Хольт и перенес «сокровище» на капот.

- Для согрева, - протянул он бокал Мили.
Девушка так устала, что после двух бокалов вина, опустила голову Итану на колени и задремала. Тот обнял ее за плечи, чтобы
было теплее, и позволил отдохнуть.

Проснулась она около часа ночи, по-прежнему опираясь на Хольта. У того уже давно затекли ноги, но будить подругу не хотел.

- Ой, я уснула, извини.
- Ничего страшного. Тебе надо было отдохнуть.
- Никто так и не проехал?
- Нет. Я бы разбудил…. Хочешь еще вина?
- Можно. Те, два бокала, уже выветрились. А мне плохо не станет? На голодный желудок-то? – Мили неуверенно покосилась на бутылку.
- От дедушкиного вина еще никому не было плохо.
Плохо им не было. Но напились они очень быстро. Мили смутно помнила, о чем шел разговор. В голове приятно шумело, язык заплетался,
и ей было тепло.

Кажется, они вместе оплакивали свою пару и то, что теперь будут реже видеться. Что они были первыми, а могли стать еще лучше. И
неожиданно разговор закончился печальной фразой, которую сказала девушка:
- Я так и не потанцевала.
- Так в чем проблема? – Итан спрыгнул с капота, быстренько включил в машине музыку и вернулся к Милагрос.
- Леди, - сделал приглашающий жест. – Позвольте вашу ручку.
Мили зарделась как школьница и засмеялась.

То ли хмель ударил в голову, то ли ностальгия, но она также шутливо ответила:
- О, благодарю, сэр, с удовольствием.
Отвесив шутливый реверанс, девушка протянула партнеру руку. Тот нежно взял ее ладонь в свою. Второй рукой крепко обхватил
за талию, и тут же резко притянул к себе. Прикосновение обожгло девичью кожу огнем, и Милагрос вздрогнула.

- Холодно? – хриплым голосом спросил Итан.
- Нет, - прошептала в ответ Мили.
И начался танец. Они не сказали друг другу ни слова, но ни разу не отвели взгляд. Хольт поднимал партнершу в поддержке как
тысячу раз до этого, кружил вокруг себя как сотни раз за тренировки и обнимал как всегда во время танца.

Но никогда раньше по венам лавиной не поднимался жар, уничтожая все на своем пути. В висках не стучало, а сердце не колотилось
как бешеное. Одна мелодия сменяла другую, менялся ритм и стиль танца, но пара не останавливались.

Последняя мелодия… Последняя поддержка… Одна рука Итана на талия, вторая лежит на колене. Милагрос медленно опускают на землю.

Ладони партнера скользят вдоль тела. Итан качается и делает шаг в сторону девушки.

Легкий наклон головы…
- Что ты делаешь? - Мили хохочет и отступает назад.

Хольт неуверенно улыбается, а девичий смех вдруг обрывается. Милагрос сама обнимает друга за плечи.

- Поцелуй меня, - просит она.
И Итан целует. Крепко, сильно, страстно. И начинается уже другой танец.