После этого сообщения Расма потеряла сон и покой, пока в один из дней Лоренцо не застал ее сидящей на полу.
- Расма, почему здесь пахнет так таблетками? Ты опять пила эти успокающие?

Женщина залилась долгим нервным рыданием.
- Лоренцо, я ничтожество, я противна сама себе....Это я убила твою мать!
- Что ты такое говоришь?
- Да, я убийца, я обманула тебя, обманула твою семью! Ты думаешь просто так пришла к вам в этот дом. Меня нанял этот Джон, когда то в молодости твоя мать бросила его на кануне свадьбы. Он так и не смог простить ее и решил отомстить за свои страдания. Я пришла в ваш дом в роли сиделки, хотя на самом деле я должна была убрать твою мать. Ты осуждаешь меня? Мне нужны были деньги, тем более эта женщина для меня ничего не значила. Но все пошло не по плану. Они уехала и мне пришлось ждать ее возвращения. А тут ты....Я по уши в тебя втрескалась, я уже полностью отказалась от этого плана, как он снова появился в моей жизни. Он постоянно звонил, находил меня в городе. Тогда, когда вы с ним познакомились, я ему сказала, что отказываюсь, тогда он стал угрожать мне.
- Ты испортила электропроводку?
- Нет, Магдалена стала мне, как мать. Это сделал он или его люди. Но мое молчание убило ее. Он угрожал, если я заявлю в полицию он расправиться и с тобой и с Луиджи....
- Иди сюда, бедная моя Расма....Все у нас будет хорошо...Мать уже не вернешь....
- Но он....
- Тихо, тихо...Забудь, мы с этим справимся.

Расма полностью посвятила себя семье. Домашние заботы помогали ей на время забывать этот страшный отрезок ее жизни.


Луиджи рос смышленым малышом, Расма только и успевала разучивать с ним новые песенки и читать новые сказки.

Забот в доме прибавилось, т.к болезнь дала осложнения. Лоренцо практически все время проводил лежа в постели.

В один из дней Расма прочитала в местной газете следующие объявление – Несчастный случай. Под колеса машины попал Джон Ньюксон. От полученных травм мужчина скончался на месте. Водитель скрылся с места преступления. На лице женщины появилась легкая язвительная улыбка.

Луиджи рос сложным ребенком. Он припинался с родителями, все что его интересовало были компьютерные игры

И другие всевозможные дела

Лишь бы увильнуть от домашнего задания. Школу Луиджи посещал раз через раз, чаще просиживал на улице с такими же оболтусами, как он

Но самое страшное, что если Расму он мог хоть послушать, то отца он не во что не брал. Те редкие часы, которые Лоренцо еще мог проводить на ногах, Луиджи превращал в игру – невидящего отца так легко было напугать, кинуть еду из тарелки, подставить под ноги какую нибудь вещь.

Все просьбы Расмы уважать отца заканчивались одним – словами «отстань» и дальнейшим веселым времяпровождением

Перейдя 15-ний рубеж Луиджи стал еще более жестоким к своим родным. Даже на похоронах отца он оставил мать одну

А сам отправился развлекаться в местный клуб, мотивируя это тем, что жизнь продолжается, а слезы – это всего лишь эмоции

Клубы стали излюбленным местом Луиджи

Там он и познакомился с Вивиан.

Подростки не стали долго разговаривать и сразу же перешли к действиям

В один из вечеров Луиджи привел Вивиан домой
- Она будет жить с нами!
- Луиджи? Я ослышалась?
- Сходи к врачу, если плохо слышишь! Вивиан будет жить здесь, я тебя сейчас не спрашиваю, а ставлю в известность!
- Но как же ее родители, вам же только по 15...

- А ты хочешь, чтобы ребенок родился на улице?
- Какой ребенок?, - Расма с трудом могла понять о чем сейчас говорит ее сын
- Наш с Вивиан или тебе еще рассказать от куда берутся дети?, - на эту реплику послышался смешок Вивиан

Вивиан сразу почувствовала себя, как дома. Она спокойно могла разгуливать в нижнем белье по дому

А здоровье будущего ребенка ее мало волновало, ее часто можно было встретить с бутылкой в руке

Под давлением Луиджи Расма все таки дала свое соглашение, чтобы молодая пара смогла узаконить свои отношения. Свадьба превратилась в очередную попойку

Но она ничего не изменила в жизни Луиджи и Вивиан. Они все так же просиживались в клубах до утра, танцуя, как заведенные

Просаживая деньги на игровых автоматах

А домой возвращались, когда ноги уже не могли их держать в вертикальном положение