- У тебя с головой все нормально? - Филипп раздражался и поначалу даже понять не мог ее намеков.  - Это мои племянники и я люблю их. А тебе надо быть осторожнее в словах.
- Не сердись, дорогой, - внутри Мэри как будто жила своя собственная программа и она могла действовать только в ее рамках, вне зависимости от внешних условий. - Я так люблю тебя. Давай будем жить вместе.

Он терял терпение, ощущая что страсть к этой женщине уступает место жалости и презрению.
- Ты замужем за моим братом. Будь добра вести себя подобающе.
Упоминание о муже воспламенило Мэри.
- Только и слышу о Марти! Мне не нужен твой брат! Его нет! Есть только ты и наши дети!

И вот тут в голове у Филиппа впервые возникла мысль, что женщина не совсем в себе. Раньше он принимал все ее поступки и слова, как действия взбалмошной девицы не отягощенной моралью. Теперь ему стало страшно за брата, за племянников, за Диану. Рядом с ними жил по-настоящему безумный человек.
- Успокойся, - он старался говорить осторожно, призвать к остаткам логики Мэри. - Вспомни, твой муж не я, нас не связывают отношения, поэтому мальчики не могут быть моими детьми. Успокойся и подумай.

Мэри медленно перевела взгляд на него. Глаза ее обрели осмысленность.
- Я ждала тебя, дорогой. Я ждала и ты пришел.
- Это моя спальня. Поднимайся и уходи.

- Ты не хочешь видеть меня и своих детей.
Ее большие глаза были полны тоски и молили. Ван Берг схватился за голову.
- Мэри, не сходи сума. Ты только послушай, что говоришь. Дети не рождаются из-за разговоров, а ничего кроме этого у нас не было.

Она медленно поднялась, а потом настрой ее поменялся. Лицо залил румянец. Отчаянно жестикулируя, Мэри быстро-быстро заговорила:
- Нет это ты ничего не понимаешь. Не помнишь нашей ночи? Самой чудесной ночи на свете! Здесь, в этой комнате. Все не было сном. Может быть ты думаешь, что это был сон, но все неправда. Я купила зелье у цыганки, - она захихикала. - Глупо, правда? Но все получилось. Ты подумал, что спишь. Но тогда я поняла, что ты можешь быть моим. Тогда ты признавался мне в любви. Человек не может врать во сне....
Филипп прирос к месту, где стоял. Да, он помнил тот сон, свое состояние.
- Как ты могла? - прошипел он. - Как у тебя хватило совести на подобную гадость?
- Мы созданы друг для друга. Я доказала это тебе. Именно тогда я забеременела.
- Знаешь, что, дорогуша....

Знакомая маска холода и язвительности внезапно вернулась к ван Бергу. Женщина пожирала глазами это лицо, которое теперь уже постоянно затмевало все остальное в этом мире. От его злости, холода, она еще больше заводилась.
- Могу тебя огорчить, - продолжил Филипп. - Ты не могла родить от меня ребенка.
- Но почему же? Наши мальчики на верху в детской, - ее глаза опять приняли странное мечтательное выражение.
- После истории с матерью Дианы я сделал вазэктомию. Я не собирался иметь детей до этого и тем более после случайной беременности подружки на одну ночь. Я бесплоден.
Не дожидаясь нового потока слов, Филипп насильно выставил женщину из комнаты.

Она пошла дальше и в детской нашла еще одного сына. С трудом ей удалось вспомнить, что это был Виктор. Память зацепилась за мысль, что Вик всегда был больше похож на нее саму.

- А-а-а, а вот и мой муж, - смех вышел нервным. - Что смотришь? Думаешь я пьяная? Совсем нет.
- Я думаю, что тебе нужен холодный душ и крепкий сон.
- Я трезва как никогда, - продолжала свою мысль Мэри. - Если я и пьяна, то от любви. Да-да. От любви. А отгадай, кого я люблю.
- Скорее всего себя, - мрачно ответил мужчина.

- О, да мой муженек вдруг стал остряком, - она разозлилась. - Так знай, я всегда любила Филиппа! Мы даже спали с ним. И я родила ему детей. Ну как?
Она вызывающе смотрела на ван Берга.
- Филипп не мог дать тебе этих детей, - удивительно спокойно ответил тот. - Уж мне-то это хорошо известно.
- Все ты врешь! - звонкая пощечина разрезала тишину. - Можешь и не мечтать, что мальчики твои.

Он не шелохнулся. Мэри распалялась все больше.
- И мы уйдем все вместе. Вот! С тобой я разведусь. Ненавижу тебя и твою слюнявую любовь! Все время я хотела только одного мужчину, твоего брата!
Торжествуя она продолжала наседать на собеседника.

- Скоро приедет врач, - тихо ответил ван Берг и направился к лестнице.
- Свинья! - у Мэри все смешалось в голове. - Ты решил упрятать меня в клинику?!
Всю свою ненависть женщина вложила в удар по спине мужа.
Вскинув руки, он подался вперед, правая нога скользнула со ступеньки.
Со смесью испуга и злорадства Мэри наблюдала, как мужчина катится по лестнице. Раздался хруст и она заткнула уши, чтобы не слышать этого.
Лежащее внизу тело притягивало. Ступенька за ступенькой, Мэри спустилась.

Там, над телом, она увидела Филиппа. С белым лицом, с глазами полными ужаса и слез.
- Мой брат, - повторял он. - Как ты могла?
- Я свободна, свободна, - почти пропела Мэри. - Фил, теперь мы можем пожениться!
Он словно не слышал ее, полностью поглощенный своим горем.

Все потрясения все-таки сказались на Мэри и она села на пол. Ноги отказались держать ее.
- Свободна, - шептала Мэри.
Наступало утро и Диана сбежала вниз из своей комнаты.
- Что случилось? - голосок ее задрожал.
Мужчина уже взял себя в руки.
- Ди, я слышу подъехала машина. Это врач, встреть его пожалуйста, а сама останься в саду.
Диана плакала, но кивнув головой выбежала из дома, повторяя только:
- Как же так, папочка?! Почему?

Постепенно до Мэри стало доходить, что рядом лежит мертвое тело и что она виновата. Странно, но чувства вины не было. Просто констатация факта. Теперь была только пустота и тошнота. Голова опять раскалывалась. 
- Ты возьмешь меня замуж? - спросила она в пустоту.

- Как мы могли так ошибиться? Как допустили?
У мужчины были свои мысли.