Взволнованный шумной игрой близнецов, Тад никак не успокаивался. Сами виновники уже давно убежали вниз, бороться за компьютер в очередной раз.
- Тише, мальчик, тише, - нашептывала Ди, думая не выйдет ли боком их семейству благородный порыв дяди Марти.
Но Тад был такой милый, такой беззащитный, что женщина не могла быть жестокой к нему.

- Кричит? - появился в комнате Мартин.
Она уложила ребенка в кроватку.
- Очень беспокойный. Может показать его врачу?

- Я врач, - улыбнулся дядя. - Тад здоров.
Диана замялась.
- Физически здоров... но может, - ее язык никак не хотел произносить слова, что бились мыслью в мозгу. - Есть другие врачи, специалисты по нервам.
Как не хотелось ей выпускать в свет слова "психиатр".

- Тад так мал, что такие специалисты ничего не определят, - Мартин стал серьезным. - Ты чего-то боишься?
- Очень. Бывает, начинаю вспоминать папу. Потом... ее, - Ди замолчала.
- Понимаю, - Мартин сдержал боль в голосе. - Не бойся. То, каким вырастит Тад, зависит только от нас. Он будет здоров.

В любую погоду и время суток отец и сын возились минут тридцать, прежде чем вернутся в дом или прежним занятиям. Вик радовал отца детской непосредственностью и полнотой жизни, пусть и не слишком успешно учился и умом особым не отличался.

Алекс на фоне брата казался старше лет на десять. В моменты общения Мартина и брата, он уходил вглубь дома и занимался своими делами, наблюдал за всем из окна, либо просто сидел где-нибудь, думая о своем. И никогда по его лицо ничего не возможно было прочесть. Ни тени не ложилось на спокойное и холодное лицо ребенка.

Вслушиваясь в радостные крики брата, бодрые замечания отца, Алекс, казалось, оставался равнодушным к подобным проявлениям семейных чувств. С раннего детства он никогда сам и шага не сделал в сторону Мартина, никогда не просил его ни о чем, не стремился занять в сердце отца хотя бы небольшой островок.

Время сделало отчуждение более глубоким и острым. Мартина стало пугать подобное положение. Много раз он пытался наладить контакт со вторым сыном. Предлагал поиграть, разговаривал, заинтересовывал, но Алекс оставался ровно-спокойным и пугающе-равнодушным. Не грубил и не злился, не отталкивал, но и не пускал отца в свой странный внутренний мир.

Так и сложилось в семье ван Бергов. Вик и Алекс были братьями-близнецами, но находились словно на разных полюсах мира.