Я обещаю, что не затяну на очередной месяц 

  Я аж засмеялась в слух.

  я теперь размышляю - не закончить ли следующую серию в клубничке?! 

я вообще не до конца уверенна правильно ли всё сделала 

Продолжаем…

Олега совсем не удивил тот факт, что его старшая дочь, уличившая своего мужа в измене, не забилась в истерике и не дала воли слезам. Он понимал, что ей невыносимо больно, но знал, что в её характере есть что-то, что помогает ей искусно прятать это чувство под покровом ледяной маски жестокости. Вот только проблема в том, что эта ледяная маска жестокости может полностью уничтожить, как физически, так и морально, его младшую дочь. Именно это Олега и пугало. Его пугала схватка между двумя женщинами-сёстрами, силы которых не равны в пользу старшей.
Олег неспешными, но уверенными шагами и без какого-либо предупреждающего стука вошёл в спальню Риты. Она лежала на кровати и невидящим взглядом смотрела в потолок. На секунду Олег задумался: «Стоит ли сейчас говорить о чём-то?». Но Рита перебила его размышления:

- Я не хочу, чтобы мама узнала о случившемся, – немного помолчав, она добавила: - по крайней мере, не сейчас. Она и так его недолюбливает.

- Мама приняла хорошую дозу снотворного, поэтому даже отбойный молоток бессилен, - Олег был рад, что дочь не потеряла чувства реальности.
- Хорошо, - согласно кивнула она, замолкая.

Олег прошёл к окну и сел в кресло. Дочь даже не следила за его движениями, продолжая рассматривать белый потолок.

- Когда ты была маленькой, - начал с глупых воспоминаний Олег, - и волновалась или переживала, я всегда пытался отвлечь тебя, задавая глупые вопросы о яблоках в саду, - он умолк, а спустя несколько секунд тихо и грустно добавил: - Мне очень жаль, что я не могу отвлечь тебя так сейчас.

- Пап, - нехотя улыбнулась Рита, - если ты сейчас начнёшь говорить мне о яблоках, я подумаю, что по тебе плачет дурка.

Олег улыбнулся. Ведь сейчас он тоже её отвлекал, вот только не разговорами о дарах сада, а разными воспоминаниями.

- А Бабая помнишь? – продолжал он свою тактику.
- И конфеты, и мороженое… Всё помню, - ответила Рита.

- Родная, - обратился он к дочери, радуясь в душе, что она реагирует, - уж такая она сволочная… эта человеческая память. Она не лист бумаги, на котором карандашом написана история, подвластная ластику. Всё хорошее остаётся в ней. Почему же не должно быть места плохому?! – Голос отца фантастически действовал на Риту. Она не заметила как, но переместилась ближе к нему, внимая каждое его слово.

Он тихо и спокойно продолжил:

- Задача и желание любого нормального человека сделать свою историю счастливой, не допуская ошибок. Твоя ситуация сложнее. Не ты допустила эту ошибку. Но я думаю, что находясь на их месте, ты бы отдала всё, чтобы тебе дали шанс исправить содеянную беду. Если ты поступишь разумно, дашь своему мужу исправить её, то он сделает всё, чтобы найти тот ластик, которым стереть сегодняшнюю ночь из твоей памяти. Но помни, без твоей помощи, без твоего понимания он сделать этого не сможет.

Рита обречённо посмотрела на отца. В её глазах было столько горечи, что на секунду Олегу захотелось поднять из могилы свою тёщу - она бы точно разобралась с этим горем-любовником Майклом.

- Неужели там любовь?

Если бы Олег мог, то прыснул бы со смеху, но был не тот день, не то время и не тот момент:

- До любви там далеко. Поверь мне. Там банальное желание. Ничего большего. Это пройдёт.

- Пап, я не смогу простить… не смогу забыть… - Рита закрыла лицо руками, молясь, чтобы эти предательские слёзы не появились на свет.

- А может, стоит поплакать? – без слов понял Олег жест дочери. – Может, тогда станет легче?
- Я готова их убить, - не слушая отца, продолжила Рита. - Понимаешь? Они оба дурачили меня. ОБА! Ладно ОН… Все мужики кобеля… Прости, ты к ним не относишься, – попятилась Рита, бросив виноватый взгляд на отца в надежде, что тот не обиделся. - Но ОНА? Родная сестра… моя единственная и лучшая подруга…. КАК?
- Сразу ты их и не сможешь простить. Нужно время. Я тебя прошу дать им его. «Не руби с плеча!». Это слова твоего деда. В своё время я не прислушался к ним, а потом винил себя за это. Я бы не хотел, чтобы с тобой случилось тоже самое.

Их перебил тихий скрип двери. В дверном проёме стояла Бекки:

- Рита, - подала она голос.

В момент из глаз Риты исчез тот намёк на некое маломальское понимание, которое так усердно вырабатывал Олег последний час. Она вскочила с дивана, превращаясь на ходу в пантеру, которая с лёгкостью может разорвать жертву, сделай та ещё хоть один шаг на её территорию.

- Знаешь ли ты, что такое ОТВРАЩЕНИЕ? – перебила она робкий голос сестры. – А НЕНАВИСТЬ? – Рита умолкла, даря минуту Бекки на осознание двух этих простых слов.

- Это то, что я сейчас чувствую к вам обоим. – Рита снова замолчала, но на этот раз не так надолго: - На правах самой старшей сестры и единственной наследницы всего, что есть в этом доме, я хочу… НЕТ… я приказываю тебе немедленно убраться из него. Меня не интересует с кем, меня не интересует как. Я лишь хочу, чтобы ты исчезла и больше никогда… Ты слышишь меня? НИКОГДА здесь не появлялась!

У Бекки перехватило дыхание. Она даже не поняла, как оказалась посередине комнаты. Сейчас, когда человек, который был так дорог ей, смотрел на неё ненавидящим взглядом и орал все эти ужасные вещи… выгонял из родительского дома… Это было больно. Больнее острого ножа по коже, больнее, чем соль на открытой ране, больнее, чем раскалённые угли на обожженной коже. Эта боль и парализовала её.
Олег не выдержал и вскочил с кресла, заслоняя Бекки от Риты:

- Перестань, - повысил он голос на старшую дочь. – Остынь! Хорошо? А ты, - обратился он к младшей, - марш в свою комнату.

В этот момент не хватало только Майкла, который услышав угрожающий голос жены, влетел пулей в комнату. Но это не помешало Рите произнести то, чем она собиралась закончить разговор с сестрой:

- Сегодня ты для меня умерла! Умерла родная сестра и лучшая подруга! Завтра похорон! Обещаю носить цветы на могилу! Вон! - От злости у Риты даже зубы клацнули.
- Оставьте нас, - приказал Майкл.
- Майкл, - переключился Олег с дочерей на зятя, - не сейчас.
- ОСТАВЬТЕ. МЕНЯ. С. ЖЕНОЙ. НАЕДИНЕ! – прорычал он внятно, выделяя каждое слово. – Повторять не буду.

Не то, чтобы Олег испугался, но он решил не испытывать судьбу, дав молодым самим разобраться в сложившейся ситуации, убрав из комнаты хотя бы один очаг воспаления, чего не скажешь о застывшей Бекки, в глазах которой застыли слёзы.

- Ребекка, пойдём! – взяв дочь под руку, подтолкнул Олег её к выходу.
- Прости меня! – только и смогла прошептать одними губами Бекки, глядя в разъярённые глаза старшей сестры и следуя за отцом… осознавая, что её больше нет… что она умерла.

Продолжение следует…